![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nkpsПрочитал на досуге книгу Б.И. Иофьева "Аварии и вокруг них", 2013. Автор, заслуженный специалист в области противоаварийной автоматики, написал научно-популярную книгу, в которой сумел не только крайне доступно изложить эту довольно сложную, узкоспециализированную тему, но и затронуть ряд смежных вопросов. Отрывки из книги, в первую очередь про "смежные вопросы", и представлены в данной публикации.
1. Реакция на аварию.
«Когда случается очень впечатляющая авария, общественность склонна искать срочные меры по исключению подобного впредь, а различные создаваемые ввиду этого комиссии спешат назвать виновного «стрелочника» и рекомендовать ответственным руководителям или даже общественности какие-то мероприятия, как будто избавляющее от опасности. Срочно разрабатываются и выпускаются новые инструкции, нормативы и иногда даже законы. Затем предначертанные мероприятия приблизительно воплощаются, благодаря чему все, кто их задумал, исполнил или стоял поблизости, испытывают моральное (некоторые и материальное) удовлетворение.
Если авария не является совершенно неординарной, а такие совсем редки, возникает негодующий вопрос: «Разве до аварии невозможно было вообразить, что подобное рано или поздно случится, и заблаговременно принять нужные меры?» И действительно, ведь можно было сообразить, что подобное стечение обстоятельств в данной технической системе возможно, пусть и редко - например, раз в 200 лет, и ведь никто не исключил, что этот раз случится именно в данном году! Получается, что по отношению к руководителям аварийного объекта остается актуальным утверждение: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».
Возникает и иного смысла вопрос: «Почему необходимые мероприятия требуется назвать и тем более выполнить немедленно? Разве случившаяся авария дает информацию о том, что подобное опять случится скоро?»
Если утверждается, что в ходе происшедшей аварии проявилось какое-то неизвестное до той поры явление, что обнаружилась какая-то новая информация, то спрашивается: «Чем принимать меры в спешке, не лучше ли сначала внимательно обследовать проблему и только на основе этого принять решение?»
Ответы на эти вопросы склоняют в пользу, во-первых, непрерывного анализа проблем, связанных с авариями, на основе изучения всего накопленного опыта подобных аварий. И конечно, необходимо учесть, с одной стороны, потребности общества и, с другой стороны, реальные возможности усовершенствования системы, которая подвергается авариям. Во-вторых, после каждой новой случившейся аварии, действительно, может потребоваться скорректировать ранее выработанные рекомендации в свете того нового, что, возможно, несет с собой эта авария, но в этом деле необходима выдержка, а порой и мужество.
Если же нормальному образу действий не следовать, то каждая новая авария будет вызывать шараханье от одного мероприятия к другому, они будут наслаиваться друг на друга, возможно, противоречить друг другу, и на них будут излишне расходоваться ресурсы, порой очень значительные. Иногда большим руководителям кажется, что быстрый, как говорят во флоте, «поворот все вдруг» понравится общественности, они его демонстративно совершают, и некоторое время это работает, но затем, если люди не вовсе беспамятны, шараханье дискредитирует последующие решения, возможно, вполне правильные» (стр. 52-53).
2. Зарождение новой области знаний.
«Уже в начале 1930-х годов стало выясняться, что необходимость передачи электроэнергии к потребителям от удаленных от них источников вызывает потребность в некой автоматике, которая потом, в 1960-х годах, была названа противоаварийной. Побудительным мотивом явилось то, что в то время наблюдались частые аварии из-за медленного отключения коротких замыканий: релейная защита действовала медленно, а выключатели еще медленнее. Внимание было сосредоточено на возможности сохранить параллельную работу тепловой станции в энергосистеме путем быстрой разгрузки паровых турбин. С этой целью были выполнены очень важные исследования и затем эксперименты. Попутно было разработано реле, которое выявляло резкое уменьшение мощности, свойственное началу КЗ, - видимо, первое реле, созданное специально для противоаварийной автоматики.
Обстановку, в которой это было совершено, хорошо характеризует тот номер журнала (Электрические станции №6 за 1937 год), в котором напечатана прекрасная статья о разгрузке турбин. Он открывается передовой статьей от имени редакции, в котором критически бичуется вредительство в энергетике и самокритично признается слабая борьба с ним в редакции. Согласно статье, вредительство выразилось в создании целого ряда недостатков энергосистем, в том числе и в частых отказах выключателей, слишком длительном отключении КЗ, низком напряжении в сети и т.п. Судя по тому, что уже следующий номер журнала выпустил другой состав редакции, самокритика, предпринятая, как тогда было принято, прежним составом, не спасла его. Что же касается искоренения вредителей и редакторов, то оно прошло более успешно, чем устранение недостатков, часть которых жива и сейчас.
Об аварии в Москве 18.12.1948 уже упомянуто... Эта авария не была приписана вредительству, но все равно крепко запомнилась энергетикам. Память об авариях и об их тяжелых последствиях для причастных и непричастных диктовала энергетикам в СССР скрупулезное выполнение своих обязанностей в течение еще нескольких более мягких десятилетий. Этому же способствовало премирование эксплуатационного персонала за безаварийную работу: премия исчислялась каждому сотруднику персонально вплоть до 56% от оклада, но нарастала постепенно в течение года отсутствия аварии по его вине; потерять ее и оказаться на обычном для инженера очень скромном окладе было большой неприятностью.
Поводом для развития противоаварийной автоматики в СССР послужило сооружение линий электропередачи 400 и 500 кВ, идущих к Москве от крупных гидростанций на Волге. Очень нестандартные пусковые ситуации и опыт эксплуатации выявляли все новые требования к автоматике этих электропередач, и это приводило к тому, что она усовершенствовалась и усложнялась. В этом деле громадную роль сыграли специалисты, осуществлявшие диспетчерское управление центральными энергосистемами СССР (ОДУ ЕЭС Центра).
В этой тогда совсем небольшой организации, которая занималась только техническими вопросами, ее начальник К.Т. Нахапетян собрал инженеров очень высокой квалификации и ответственности, выходцев, в основном, из Московской энергосистемы, и командовал ими, разумно предоставляя им возможность помногу работать. При этом он не щадил и себя. Например, он долгими вечерами не отпускал от себя автора этого текста, стараясь вникнуть в каждое указание той программы испытаний электропередачи, которую ему предстояло утвердить своей подписью. Хотя его ответственные специалисты уже согласовали программу и непосредственным выполнением программы будут руководить его же опытные операторы, он хотел и сам все понять и поверить в правильность операций. На отговорку автора, что не совсем ясное указание вставил такой-то важный специалист, Нахапетян темпераментно ответил: «Других не знаю! Ты принес это, ты и отвечаешь!»
Именно его специалисты обратили внимание проектных и научных организаций, а также руководства министерства на необходимость развернуть работу в области противоаварийной автоматики и доказали ее эффективность на практике.
Название этой автоматики возникло несколько впопыхах. Участвовали следующие лица: A.M. Федосеев - тогда он заведовал кафедрой релейной защиты и автоматики в Московском энергетическом институте (МЭИ) и одновременно руководил отделом того же профиля (и еще устойчивости энергосистем) в институте Энергосетьпроект; В.М. Ермоленко - тогда он руководил проектированием релейной защиты и автоматики в том же отделе и одновременно был доцентом на той же кафедре; автор - в то время руководитель маленькой групппы автоматики у Ермоленко.
Федосеев вызвал к себе Ермоленко и с ним автора. Ему нужно было представить начальству какую-то важную бумагу, в которой он хотел похвастаться, как хорошо выполняется указание заниматься тем, чем занимались у него мы. Термины же системная автоматика и режимная автоматика, тогда уже применявшиеся в верхних диспетчерских кругах, его смущали: один — своей неопределенностью, другой - видимо, ассоциацией с лагерной тематикой, тогда несколько легализованной и воспринимавшейся очень живо. Этого он, конечно, объяснять при мне не стал, он мыслил сухо и не любил пространных разговоров. Он лишь попросил быстро придумать что-нибудь более приемлемое. Ермоленко отнесся к этому прохладно, автор же по молодости лет заинтересовался и предложил этот самый термин «противоаварийная автоматика», который уже где-то промелькнул. Федосееву такой корявый термин, естественно, не понравился, но мы ничего более изящного придумать не могли, он тоже, да и некогда ему было. С тех пор так и говорят. Некоторое время после этого говорили еще «противоаварийная режимная автоматика», но это еще более громоздко. Менее всего это название нравилось машинисткам, они упорно писали «противопожарная», но со временем и они привыкли.
Обязательность разрабатывать автоматику, необходимую в связи с сооружением нового энергетического объекта, была введена чисто бюрократическими путями. Во время очередной кампании по пересмотру государственных цени-ков на проектные работы Н.Е. Рибель (ближайший помощник Ермоленко) несколько глумливо озадачил автора, почему бы, мол, не предложить рядом с давно существовавшим ценником на релейную защиту еще и ценник на противоаварийную автоматику, тем более что наверху о ней модно упоминать. Автору это было внове, и он придумал для оплаты по ценнику несколько достаточно неопределенных позиций. Благодаря красноречию и авторитету Рибеля, этот ценник был защищен и утвержден, и, значит, появилось законное право и чуть ли не обязанность включать разделы по противоаварийной автоматике в документацию и в сметы на строительство объектов электроэнергетики.
Затем при очередном пересмотре «Правил устройства электроустановок» раздел о противоаварийной автоматике аналогичным образом был включен и туда. Это сделало ее применение обязательным и с 1960-х годов разработка противоаварийной автоматики стала неотъемлемой частью проектной работы по наиболее крупным энергетическим объектам» (стр. 266).
3. Голь на выдумки хитра
Про интересный приём, шедший вразрез с плановыми директивами, но позволяющий уменьшить дефицит электроэнергии. Кстати, сразу вспоминается принцип "недоедим, но вывезем".
И заодно о "высоком советском качестве". В данном случае электроэнергии.
«Параллельная работа энергосистем СССР с энергосистемами других восточноевропейских стран (все эти страны до начала 1990-х годов входили в Совет экономической взаимопомощи СЭВ) осуществлялась через объединение энергосистем Украины и Молдавии по линиям электропередачи 750, 400 и 220 кВ.
Ее целью была передача электроэнергии на Запад. Количество передаваемой энергии и пределы передаваемой мощности устанавливались договорами, которые определяли и зависимость стоимости передаваемой энергии от времени суток: в дневное время она ценилась дороже, чем в ночное. Вместе с тем многие существенные детали параллельной работы были не определены (например, возможный объем взаимопомощи в аварийных условиях), и это открывало некоторую свободу действий, которая и использовалась с обеих сторон от электропередачи.
В СССР отношение к продаже энергии было различным. Насколько можно понять, руководство страны предпочитало не осложнять отношений с западными союзниками интересами экономии, мелочными с его точки зрения. В некотором противоречии с этим, лица, ответственные конкретно за электроснабжение в СССР, были озабочены значительным в то время дефицитом энергии и поэтому были склонны передавать на Запад по возможности меньше. Энергосистемы же, принимавшие энергию, были заинтересованы брать энергии побольше, особенно ночью. Это раздражало энергетиков СССР тем, что никаких технических способов ограничить эту практику не было.
Но такой способ был придуман. Использовали следующее. Чтобы исключить аварийную перегрузку связей на Запад и нарушение параллельной работы по ним, на этих связях применялась автоматика, выявляющая чрезмерное увеличение передаваемой мощности и в случае такого увеличения действующая на разделение энергосистем Украины. Оно выполнялось так, чтобы вместе с заграничными энергосистемами оставалась работать лишь небольшая западная часть украинских энергосистем с избыточной мощностью, соответствующей пропускной способности тех связей, которые оставались в работе после разделения. Иначе говоря, применялось управляющее воздействие противоаварийной автоматики в виде ДС (деление системы). Выполнение этого ДС приводило к уменьшению передаваемой на Запад мощности, к некоторому аварийному понижению частоты в приемных энергосистемах соседей и, конечно, в выделенной на Запад части украинских систем.
А понижаться частоте было уже некуда, так как в то время и в нормальных условиях она поддерживалась в СССР (и у западных соседей) на уровне, сильно пониженном по сравнению с нормальным значением - чуть ли не на целый герц. Поэтому даже небольшое дополнительное аварийное понижение частоты было настолько опасным, что требовало автоматически отключать часть потребителей.
Поскольку приемные энергосистемы стремились принимать побольше мощности, это ДС и соответствующее отключение потребителей случались часто.
Вот эта автоматика была использована как устрашающая воспитательная мера. Для этого потребовалось настроить ее так, чтобы она была преувеличенно чувствительна к увеличению передаваемой мощности. Технически это выполнить легко, труднее было убедить руководителей приемных энергосистем в том, что такая настройка диктуется ограниченной пропускной способностью украинских связей. Вопреки законам электротехники, с этой задачей как-то справились, и покушение на мощность пресекалось разделением систем и дополнительным понижением частоты у соседей. Но, пока соседи еще не успели совсем перевоспитаться, электротехника все-таки взяла своё - случайно произошел конфуз.
При одном из действий этой столь удачно настроенной автоматики управляющая команда не дошла до части высоковольтных выключателей: отказала аппаратура телепередачи этой команды. В результате часть связей на Запад отключилась, а другая - нет, т.е. ДС не состоялось. Но, к удивлению всех заинтересованных лиц по обе стороны от связей, по сети, сильно ослабленной произведенными отключениями, параллельная работа не нарушилась. Все, кто попонятливей, сообразили, что столь чувствительная автоматика - плод воспитательного рвения.
Так не только выявилась недостаточная надежность автоматики, что, впрочем, вполне естественно в тех условиях, но и обнажилось ее несовершенство как воспитательного средства» (стр. 124).
4. Про экономическое обоснование при социализме.
По мнению автора, административно-командная система недостаточно просчитывала рациональность затрат, даже в такой краеугольной области, как электроэнергетика.
И немного о становлении автора как специалиста.
«В СССР экономические оценки прививались с большим трудом. Принятое представление, что новая продукция порождается только трудом, делала неприемлемым наличие члена m в стоимости. Пока это было еще возможным, экономисты шли на ухищрение - камуфлировали процентную ставку под срок окупаемости Т, который в случае увеличения инвестиций должен быть меньше некого нормативного срока Тn:
Т = (К2-К1)/(С2-С1) ≤ Тn
В этом выражении величины с индексом 1 относятся к исходному варианту, а с индексом 2 - к новому. Понятно, что Тn является просто обратной величиной от Еn. При этом предполагалось, что значение этой величины Тn резко различно в разных отраслях экономики; для предпочтительных с точки зрения руководства страны отраслей допускалось большее значение, чем в не столь важном производстве предметов потребления (отсюда и не только отсюда - их постоянный дефицит).
Расчет приведенных затрат применялся почти исключительно в электроэнергетике и то только на стадии проектирования энергосистем, а не во время их функционирования (не в «хозяйственном расчете», как это называлось).
Потребность в расчете приведенных затрат была особенно остра в связи со спорами о том, что выгоднее строить - тепловые или гидравлические станции: у первых много больше издержки I, а у вторых - капитальные затраты К. Ответ зависел от того, каким брать значение Еn, но это-то было как бы не ясно (преобладающим было мнение, что Еn = 0,15). Впрочем, многим участникам этих дискуссий было понятно, что действительный ответ лежит совсем в другой области: гидравлическую станцию проще построить и эксплуатировать, ей не нужно угля, а для обширных строительных работ годится даровая рабочая сила заключенных.
Немного о лицах и окружающей обстановке. В середине 1970-х годов почти всё здесь изложенное становилось ясным автору из лекций, которые время от времени читал Леонид Александрович Вааг, и из следующих затем по дороге к метро бесед с ним. На его лице был большой шрам с войны, в МЭИ он как доцент занимался электрическими станциями и временами выполнял административные функции. Затем он работал в Комитете по науке и технике и увлеченно занимался экономикой. Он сетовал, что руководители этого Комитета, академики, чье мнение выслушивают в правительстве, хотели бы его понять, но не могут.
В 1949 году Вааг был заместителем председателя приемной комиссии МЭИ и по долгу этой непростой службы внимательно рассматривал многостраничные анкеты абитуриентов, затем беседовал с ними. В свою очередь к нему в кабинет вошел и автор, пытавшийся поступить в институт. Вааг вернул ему анкету и спокойно объяснил, что нельзя в ней писать, что отец, бывший доцент МЭИ, не был под судом и следствием, ведь он был в 1938 году арестован, и многие преподаватели МЭИ это знают. Автор выяснил у отца документальные подробности его нахождения под следствием, вписал их в анкету и сдал ее Ваaгу. Впрочем, можно было этого и не делать: три пустяшные ошибки в сочинении и нерешаемая математическая задача не пустили в институт. Взамен очного МЭИ автор поступил в заочный, с удовольствием занимался дома и вполне успешно окончил там первый курс, после чего вместе с несколькими подобными ему студентами был переведен на второй очный курс, в чем содействовал тот же Вааг» (стр. 41).
5. Про гигантоманию. А именно про большую единичную мощность оборудования Саяно-Шушенской ГЭС. Автор, кстати, глубоко анализируя эту аварию видит гервопричины в ошибках проектирования и строительства станции.
«Попутное замечание. Столь большая мощность агрегатов была не под силу не только производителю турбин, но и производителю высоковольтных выключателей (завод «Электроаппарат», Ленинград), через которые генераторы присоединены к повышающим напряжение трансформаторам. Это проявилось уже на Красноярской ГЭС, хотя там применены генераторы меньшей мощности - по 500 МВт. Дело в том, что эти выключатели не способны разорвать большой ток близкого короткого замыкания. Это обстоятельство, наряду с другими, отражено в акте: «...учитывая, что СШ ГЭС подключена к противоаварийному управлению ОДУ Сибири, в цепях генераторов необходимо иметь полноценные генераторные выключатели. Отечественной промышленностью генераторные выключатели с необходимыми для СШ ГЭС параметрами не выпускаются. В 1994 г. Ленгидропроектом по заданию СШ ГЭС был произведен поиск возможных вариантов замены ... на полноценный генераторный выключатель... Было определено, что необходимо установить выключатели ... фирмы ABB» (стр. 78).
6. Про организацию наиболее ответственной научно-технической работы. Стоит заметить, что такой подход наиболее пагубно сказывается в нормотворчестве, в случае когда разработку нормативного документа поручают организации не имеющей в штате специалистов должной компетентности, но в результате формальных процедур творчество дилетантов становится обязательным к исполнению документом.
«Понятно, что руководители далеко не всегда обладают столь широкой эрудицией и способностью находить компромиссное решение, как требуют обстоятельства, но, строго говоря, если проектом некому руководить, осуществлять его слишком опасно.
То ли демократизация общественного сознания, то ли недоверие к личности и зато вера в силу организации приводят к обычной практике поручать решение сложной проблемы именно организации, игнорируя вопрос о том, имеется ли в ней достаточно профессиональный лидер и доверят ли именно ему руководить проектом. При этом забывают, что главные технические достижения в мире создавались под руководством властных профессионалов. Можно составить длиннейший перечень достижений и имен, но достаточно двух всем известных - Королева и Гейтса» (стр. 218).
7. Анекдот про электрика. И селективность.
Указом от 8 августа 1957 года был отменен знаменитый указ от 26 июня 1940 г. Нижеприведенный анекдот относится к эпохе, после данного события.
«Это позволило моему другу, как и многим другим, вернуться домой в Москву. Здесь он не нашел работу по специальности и устроился проверять на московских заводах состояние их электросетей и, в том числе, состояние защиты от КЗ.
Так вот, ему приходилось слышать от главного электрика завода упрек: «Что-то ты в тот раз понаделал мне не то... Раньше чуть какое повреждение - вставал весь завод, все бежали кто с чем ко мне, помоги мол! А теперь? Редко когда какой цех целиком отключается! Нет уж, верни, чтоб эта твоя автоматика четко работала!» Был упрек и от собственного начальника: не надо, мол, проверять завод за неделю, когда для этого отведен месяц, портишь, мол, показатели» (стр. 87).
1. Реакция на аварию.
«Когда случается очень впечатляющая авария, общественность склонна искать срочные меры по исключению подобного впредь, а различные создаваемые ввиду этого комиссии спешат назвать виновного «стрелочника» и рекомендовать ответственным руководителям или даже общественности какие-то мероприятия, как будто избавляющее от опасности. Срочно разрабатываются и выпускаются новые инструкции, нормативы и иногда даже законы. Затем предначертанные мероприятия приблизительно воплощаются, благодаря чему все, кто их задумал, исполнил или стоял поблизости, испытывают моральное (некоторые и материальное) удовлетворение.
Если авария не является совершенно неординарной, а такие совсем редки, возникает негодующий вопрос: «Разве до аварии невозможно было вообразить, что подобное рано или поздно случится, и заблаговременно принять нужные меры?» И действительно, ведь можно было сообразить, что подобное стечение обстоятельств в данной технической системе возможно, пусть и редко - например, раз в 200 лет, и ведь никто не исключил, что этот раз случится именно в данном году! Получается, что по отношению к руководителям аварийного объекта остается актуальным утверждение: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».
Возникает и иного смысла вопрос: «Почему необходимые мероприятия требуется назвать и тем более выполнить немедленно? Разве случившаяся авария дает информацию о том, что подобное опять случится скоро?»
Если утверждается, что в ходе происшедшей аварии проявилось какое-то неизвестное до той поры явление, что обнаружилась какая-то новая информация, то спрашивается: «Чем принимать меры в спешке, не лучше ли сначала внимательно обследовать проблему и только на основе этого принять решение?»
Ответы на эти вопросы склоняют в пользу, во-первых, непрерывного анализа проблем, связанных с авариями, на основе изучения всего накопленного опыта подобных аварий. И конечно, необходимо учесть, с одной стороны, потребности общества и, с другой стороны, реальные возможности усовершенствования системы, которая подвергается авариям. Во-вторых, после каждой новой случившейся аварии, действительно, может потребоваться скорректировать ранее выработанные рекомендации в свете того нового, что, возможно, несет с собой эта авария, но в этом деле необходима выдержка, а порой и мужество.
Если же нормальному образу действий не следовать, то каждая новая авария будет вызывать шараханье от одного мероприятия к другому, они будут наслаиваться друг на друга, возможно, противоречить друг другу, и на них будут излишне расходоваться ресурсы, порой очень значительные. Иногда большим руководителям кажется, что быстрый, как говорят во флоте, «поворот все вдруг» понравится общественности, они его демонстративно совершают, и некоторое время это работает, но затем, если люди не вовсе беспамятны, шараханье дискредитирует последующие решения, возможно, вполне правильные» (стр. 52-53).
2. Зарождение новой области знаний.
«Уже в начале 1930-х годов стало выясняться, что необходимость передачи электроэнергии к потребителям от удаленных от них источников вызывает потребность в некой автоматике, которая потом, в 1960-х годах, была названа противоаварийной. Побудительным мотивом явилось то, что в то время наблюдались частые аварии из-за медленного отключения коротких замыканий: релейная защита действовала медленно, а выключатели еще медленнее. Внимание было сосредоточено на возможности сохранить параллельную работу тепловой станции в энергосистеме путем быстрой разгрузки паровых турбин. С этой целью были выполнены очень важные исследования и затем эксперименты. Попутно было разработано реле, которое выявляло резкое уменьшение мощности, свойственное началу КЗ, - видимо, первое реле, созданное специально для противоаварийной автоматики.
Обстановку, в которой это было совершено, хорошо характеризует тот номер журнала (Электрические станции №6 за 1937 год), в котором напечатана прекрасная статья о разгрузке турбин. Он открывается передовой статьей от имени редакции, в котором критически бичуется вредительство в энергетике и самокритично признается слабая борьба с ним в редакции. Согласно статье, вредительство выразилось в создании целого ряда недостатков энергосистем, в том числе и в частых отказах выключателей, слишком длительном отключении КЗ, низком напряжении в сети и т.п. Судя по тому, что уже следующий номер журнала выпустил другой состав редакции, самокритика, предпринятая, как тогда было принято, прежним составом, не спасла его. Что же касается искоренения вредителей и редакторов, то оно прошло более успешно, чем устранение недостатков, часть которых жива и сейчас.
Об аварии в Москве 18.12.1948 уже упомянуто... Эта авария не была приписана вредительству, но все равно крепко запомнилась энергетикам. Память об авариях и об их тяжелых последствиях для причастных и непричастных диктовала энергетикам в СССР скрупулезное выполнение своих обязанностей в течение еще нескольких более мягких десятилетий. Этому же способствовало премирование эксплуатационного персонала за безаварийную работу: премия исчислялась каждому сотруднику персонально вплоть до 56% от оклада, но нарастала постепенно в течение года отсутствия аварии по его вине; потерять ее и оказаться на обычном для инженера очень скромном окладе было большой неприятностью.
Поводом для развития противоаварийной автоматики в СССР послужило сооружение линий электропередачи 400 и 500 кВ, идущих к Москве от крупных гидростанций на Волге. Очень нестандартные пусковые ситуации и опыт эксплуатации выявляли все новые требования к автоматике этих электропередач, и это приводило к тому, что она усовершенствовалась и усложнялась. В этом деле громадную роль сыграли специалисты, осуществлявшие диспетчерское управление центральными энергосистемами СССР (ОДУ ЕЭС Центра).
В этой тогда совсем небольшой организации, которая занималась только техническими вопросами, ее начальник К.Т. Нахапетян собрал инженеров очень высокой квалификации и ответственности, выходцев, в основном, из Московской энергосистемы, и командовал ими, разумно предоставляя им возможность помногу работать. При этом он не щадил и себя. Например, он долгими вечерами не отпускал от себя автора этого текста, стараясь вникнуть в каждое указание той программы испытаний электропередачи, которую ему предстояло утвердить своей подписью. Хотя его ответственные специалисты уже согласовали программу и непосредственным выполнением программы будут руководить его же опытные операторы, он хотел и сам все понять и поверить в правильность операций. На отговорку автора, что не совсем ясное указание вставил такой-то важный специалист, Нахапетян темпераментно ответил: «Других не знаю! Ты принес это, ты и отвечаешь!»
Именно его специалисты обратили внимание проектных и научных организаций, а также руководства министерства на необходимость развернуть работу в области противоаварийной автоматики и доказали ее эффективность на практике.
Название этой автоматики возникло несколько впопыхах. Участвовали следующие лица: A.M. Федосеев - тогда он заведовал кафедрой релейной защиты и автоматики в Московском энергетическом институте (МЭИ) и одновременно руководил отделом того же профиля (и еще устойчивости энергосистем) в институте Энергосетьпроект; В.М. Ермоленко - тогда он руководил проектированием релейной защиты и автоматики в том же отделе и одновременно был доцентом на той же кафедре; автор - в то время руководитель маленькой групппы автоматики у Ермоленко.
Федосеев вызвал к себе Ермоленко и с ним автора. Ему нужно было представить начальству какую-то важную бумагу, в которой он хотел похвастаться, как хорошо выполняется указание заниматься тем, чем занимались у него мы. Термины же системная автоматика и режимная автоматика, тогда уже применявшиеся в верхних диспетчерских кругах, его смущали: один — своей неопределенностью, другой - видимо, ассоциацией с лагерной тематикой, тогда несколько легализованной и воспринимавшейся очень живо. Этого он, конечно, объяснять при мне не стал, он мыслил сухо и не любил пространных разговоров. Он лишь попросил быстро придумать что-нибудь более приемлемое. Ермоленко отнесся к этому прохладно, автор же по молодости лет заинтересовался и предложил этот самый термин «противоаварийная автоматика», который уже где-то промелькнул. Федосееву такой корявый термин, естественно, не понравился, но мы ничего более изящного придумать не могли, он тоже, да и некогда ему было. С тех пор так и говорят. Некоторое время после этого говорили еще «противоаварийная режимная автоматика», но это еще более громоздко. Менее всего это название нравилось машинисткам, они упорно писали «противопожарная», но со временем и они привыкли.
Обязательность разрабатывать автоматику, необходимую в связи с сооружением нового энергетического объекта, была введена чисто бюрократическими путями. Во время очередной кампании по пересмотру государственных цени-ков на проектные работы Н.Е. Рибель (ближайший помощник Ермоленко) несколько глумливо озадачил автора, почему бы, мол, не предложить рядом с давно существовавшим ценником на релейную защиту еще и ценник на противоаварийную автоматику, тем более что наверху о ней модно упоминать. Автору это было внове, и он придумал для оплаты по ценнику несколько достаточно неопределенных позиций. Благодаря красноречию и авторитету Рибеля, этот ценник был защищен и утвержден, и, значит, появилось законное право и чуть ли не обязанность включать разделы по противоаварийной автоматике в документацию и в сметы на строительство объектов электроэнергетики.
Затем при очередном пересмотре «Правил устройства электроустановок» раздел о противоаварийной автоматике аналогичным образом был включен и туда. Это сделало ее применение обязательным и с 1960-х годов разработка противоаварийной автоматики стала неотъемлемой частью проектной работы по наиболее крупным энергетическим объектам» (стр. 266).
3. Голь на выдумки хитра
Про интересный приём, шедший вразрез с плановыми директивами, но позволяющий уменьшить дефицит электроэнергии. Кстати, сразу вспоминается принцип "недоедим, но вывезем".
И заодно о "высоком советском качестве". В данном случае электроэнергии.
«Параллельная работа энергосистем СССР с энергосистемами других восточноевропейских стран (все эти страны до начала 1990-х годов входили в Совет экономической взаимопомощи СЭВ) осуществлялась через объединение энергосистем Украины и Молдавии по линиям электропередачи 750, 400 и 220 кВ.
Ее целью была передача электроэнергии на Запад. Количество передаваемой энергии и пределы передаваемой мощности устанавливались договорами, которые определяли и зависимость стоимости передаваемой энергии от времени суток: в дневное время она ценилась дороже, чем в ночное. Вместе с тем многие существенные детали параллельной работы были не определены (например, возможный объем взаимопомощи в аварийных условиях), и это открывало некоторую свободу действий, которая и использовалась с обеих сторон от электропередачи.
В СССР отношение к продаже энергии было различным. Насколько можно понять, руководство страны предпочитало не осложнять отношений с западными союзниками интересами экономии, мелочными с его точки зрения. В некотором противоречии с этим, лица, ответственные конкретно за электроснабжение в СССР, были озабочены значительным в то время дефицитом энергии и поэтому были склонны передавать на Запад по возможности меньше. Энергосистемы же, принимавшие энергию, были заинтересованы брать энергии побольше, особенно ночью. Это раздражало энергетиков СССР тем, что никаких технических способов ограничить эту практику не было.
Но такой способ был придуман. Использовали следующее. Чтобы исключить аварийную перегрузку связей на Запад и нарушение параллельной работы по ним, на этих связях применялась автоматика, выявляющая чрезмерное увеличение передаваемой мощности и в случае такого увеличения действующая на разделение энергосистем Украины. Оно выполнялось так, чтобы вместе с заграничными энергосистемами оставалась работать лишь небольшая западная часть украинских энергосистем с избыточной мощностью, соответствующей пропускной способности тех связей, которые оставались в работе после разделения. Иначе говоря, применялось управляющее воздействие противоаварийной автоматики в виде ДС (деление системы). Выполнение этого ДС приводило к уменьшению передаваемой на Запад мощности, к некоторому аварийному понижению частоты в приемных энергосистемах соседей и, конечно, в выделенной на Запад части украинских систем.
А понижаться частоте было уже некуда, так как в то время и в нормальных условиях она поддерживалась в СССР (и у западных соседей) на уровне, сильно пониженном по сравнению с нормальным значением - чуть ли не на целый герц. Поэтому даже небольшое дополнительное аварийное понижение частоты было настолько опасным, что требовало автоматически отключать часть потребителей.
Поскольку приемные энергосистемы стремились принимать побольше мощности, это ДС и соответствующее отключение потребителей случались часто.
Вот эта автоматика была использована как устрашающая воспитательная мера. Для этого потребовалось настроить ее так, чтобы она была преувеличенно чувствительна к увеличению передаваемой мощности. Технически это выполнить легко, труднее было убедить руководителей приемных энергосистем в том, что такая настройка диктуется ограниченной пропускной способностью украинских связей. Вопреки законам электротехники, с этой задачей как-то справились, и покушение на мощность пресекалось разделением систем и дополнительным понижением частоты у соседей. Но, пока соседи еще не успели совсем перевоспитаться, электротехника все-таки взяла своё - случайно произошел конфуз.
При одном из действий этой столь удачно настроенной автоматики управляющая команда не дошла до части высоковольтных выключателей: отказала аппаратура телепередачи этой команды. В результате часть связей на Запад отключилась, а другая - нет, т.е. ДС не состоялось. Но, к удивлению всех заинтересованных лиц по обе стороны от связей, по сети, сильно ослабленной произведенными отключениями, параллельная работа не нарушилась. Все, кто попонятливей, сообразили, что столь чувствительная автоматика - плод воспитательного рвения.
Так не только выявилась недостаточная надежность автоматики, что, впрочем, вполне естественно в тех условиях, но и обнажилось ее несовершенство как воспитательного средства» (стр. 124).
4. Про экономическое обоснование при социализме.
По мнению автора, административно-командная система недостаточно просчитывала рациональность затрат, даже в такой краеугольной области, как электроэнергетика.
И немного о становлении автора как специалиста.
«В СССР экономические оценки прививались с большим трудом. Принятое представление, что новая продукция порождается только трудом, делала неприемлемым наличие члена m в стоимости. Пока это было еще возможным, экономисты шли на ухищрение - камуфлировали процентную ставку под срок окупаемости Т, который в случае увеличения инвестиций должен быть меньше некого нормативного срока Тn:
Т = (К2-К1)/(С2-С1) ≤ Тn
В этом выражении величины с индексом 1 относятся к исходному варианту, а с индексом 2 - к новому. Понятно, что Тn является просто обратной величиной от Еn. При этом предполагалось, что значение этой величины Тn резко различно в разных отраслях экономики; для предпочтительных с точки зрения руководства страны отраслей допускалось большее значение, чем в не столь важном производстве предметов потребления (отсюда и не только отсюда - их постоянный дефицит).
Расчет приведенных затрат применялся почти исключительно в электроэнергетике и то только на стадии проектирования энергосистем, а не во время их функционирования (не в «хозяйственном расчете», как это называлось).
Потребность в расчете приведенных затрат была особенно остра в связи со спорами о том, что выгоднее строить - тепловые или гидравлические станции: у первых много больше издержки I, а у вторых - капитальные затраты К. Ответ зависел от того, каким брать значение Еn, но это-то было как бы не ясно (преобладающим было мнение, что Еn = 0,15). Впрочем, многим участникам этих дискуссий было понятно, что действительный ответ лежит совсем в другой области: гидравлическую станцию проще построить и эксплуатировать, ей не нужно угля, а для обширных строительных работ годится даровая рабочая сила заключенных.
Немного о лицах и окружающей обстановке. В середине 1970-х годов почти всё здесь изложенное становилось ясным автору из лекций, которые время от времени читал Леонид Александрович Вааг, и из следующих затем по дороге к метро бесед с ним. На его лице был большой шрам с войны, в МЭИ он как доцент занимался электрическими станциями и временами выполнял административные функции. Затем он работал в Комитете по науке и технике и увлеченно занимался экономикой. Он сетовал, что руководители этого Комитета, академики, чье мнение выслушивают в правительстве, хотели бы его понять, но не могут.
В 1949 году Вааг был заместителем председателя приемной комиссии МЭИ и по долгу этой непростой службы внимательно рассматривал многостраничные анкеты абитуриентов, затем беседовал с ними. В свою очередь к нему в кабинет вошел и автор, пытавшийся поступить в институт. Вааг вернул ему анкету и спокойно объяснил, что нельзя в ней писать, что отец, бывший доцент МЭИ, не был под судом и следствием, ведь он был в 1938 году арестован, и многие преподаватели МЭИ это знают. Автор выяснил у отца документальные подробности его нахождения под следствием, вписал их в анкету и сдал ее Ваaгу. Впрочем, можно было этого и не делать: три пустяшные ошибки в сочинении и нерешаемая математическая задача не пустили в институт. Взамен очного МЭИ автор поступил в заочный, с удовольствием занимался дома и вполне успешно окончил там первый курс, после чего вместе с несколькими подобными ему студентами был переведен на второй очный курс, в чем содействовал тот же Вааг» (стр. 41).
5. Про гигантоманию. А именно про большую единичную мощность оборудования Саяно-Шушенской ГЭС. Автор, кстати, глубоко анализируя эту аварию видит гервопричины в ошибках проектирования и строительства станции.
«Попутное замечание. Столь большая мощность агрегатов была не под силу не только производителю турбин, но и производителю высоковольтных выключателей (завод «Электроаппарат», Ленинград), через которые генераторы присоединены к повышающим напряжение трансформаторам. Это проявилось уже на Красноярской ГЭС, хотя там применены генераторы меньшей мощности - по 500 МВт. Дело в том, что эти выключатели не способны разорвать большой ток близкого короткого замыкания. Это обстоятельство, наряду с другими, отражено в акте: «...учитывая, что СШ ГЭС подключена к противоаварийному управлению ОДУ Сибири, в цепях генераторов необходимо иметь полноценные генераторные выключатели. Отечественной промышленностью генераторные выключатели с необходимыми для СШ ГЭС параметрами не выпускаются. В 1994 г. Ленгидропроектом по заданию СШ ГЭС был произведен поиск возможных вариантов замены ... на полноценный генераторный выключатель... Было определено, что необходимо установить выключатели ... фирмы ABB» (стр. 78).
6. Про организацию наиболее ответственной научно-технической работы. Стоит заметить, что такой подход наиболее пагубно сказывается в нормотворчестве, в случае когда разработку нормативного документа поручают организации не имеющей в штате специалистов должной компетентности, но в результате формальных процедур творчество дилетантов становится обязательным к исполнению документом.
«Понятно, что руководители далеко не всегда обладают столь широкой эрудицией и способностью находить компромиссное решение, как требуют обстоятельства, но, строго говоря, если проектом некому руководить, осуществлять его слишком опасно.
То ли демократизация общественного сознания, то ли недоверие к личности и зато вера в силу организации приводят к обычной практике поручать решение сложной проблемы именно организации, игнорируя вопрос о том, имеется ли в ней достаточно профессиональный лидер и доверят ли именно ему руководить проектом. При этом забывают, что главные технические достижения в мире создавались под руководством властных профессионалов. Можно составить длиннейший перечень достижений и имен, но достаточно двух всем известных - Королева и Гейтса» (стр. 218).
7. Анекдот про электрика. И селективность.
Указом от 8 августа 1957 года был отменен знаменитый указ от 26 июня 1940 г. Нижеприведенный анекдот относится к эпохе, после данного события.
«Это позволило моему другу, как и многим другим, вернуться домой в Москву. Здесь он не нашел работу по специальности и устроился проверять на московских заводах состояние их электросетей и, в том числе, состояние защиты от КЗ.
Так вот, ему приходилось слышать от главного электрика завода упрек: «Что-то ты в тот раз понаделал мне не то... Раньше чуть какое повреждение - вставал весь завод, все бежали кто с чем ко мне, помоги мол! А теперь? Редко когда какой цех целиком отключается! Нет уж, верни, чтоб эта твоя автоматика четко работала!» Был упрек и от собственного начальника: не надо, мол, проверять завод за неделю, когда для этого отведен месяц, портишь, мол, показатели» (стр. 87).